Дух русской армии проходит через многие тяжелые испытания, только одного из которых было бы достаточно, чтобы подорвать дух многих других армий.
ген. А. Нокс[1]
Жизненно важное значение для поддержания боевого духа армии имеет не только ее боевое обеспечение, снарядами и винтовками…, но и в не меньшей мере тем, в чем потребность начинала ощущаться все сильнее по мере мобилизации экономики для военных нужд. Уже в начале 1916 г. командир Финляндского полка Ф. Чеховский, записывал в своем дневнике: «видимо переживаем мясной кризис, так что вопрос о том, что будет есть полк завтра, повторяется почти ежедневно»[2].
В апреле Военный министрсообщал: «ввиду затруднительности подвоза и недостатка мяса… намечено установить выдачу мяса по 1/2 фунта на фронте и треть фунта в тылу. Это даст значительную экономию»[3]. «С уменьшением дачи мяса…, - отмечал 19 июня плк. Ф. Чеховский, - приказано было увеличить выдачу хлеба с 2½ на 3 фунта, но фактически хлеб не досылают и нижние чины получают его по 2-2½ фунта в день…»[4].
«Солдат начинают кормить черт знает чем. Вместо крупы, вермишели и тому подобных продуктов сейчас в изобилии чечевица. Солдат в каком виде ее съест, в том же виде и выпустит..., отмечал в сентябре один из прапорщиков на Юго-Западном фронте, - С мясом тоже неладно... Солдаты больше сидят на хлебе и чае плюс картошка, за которой они лазают в деревенские огороды. С фуражом скверно. Лошади еле ноги волочат. Правда, мы сейчас не можем жаловаться на отсутствие снарядов, но зато по обмундированию дело дрянь»[5].
17 декабря на совещании в Ставке главнокомандующий Западным фронтом А. Эверт докладывал: «необходимо обеспечить войска продовольствием. Надо пополнить запасы базисных и продовольственных магазинов, которые теперь исчерпаны. Вместо того, чтобы иметь месячный запас, мы живем ежедневным подвозом. У нас недовоз и недоед, что действует на дух и настроение. Местные средства также исчерпаны…» (в одном полку беспорядки, окончившиеся расстрелом 7 человек)[6].
«Запасы хлеба в стране и в армии постепенно иссякают..., - подчеркивал на заседании Государственной Думы 15 февраля 1917 г. один из лидеров кадетской партии А. Шингарев, - Запасы хлеба на всех фронтах крайне недостаточны: хлеба остается всего на несколько дней; для того чтобы избежать катастрофы, необходимо принять немедленные и решительные меры...»[7]. 17 февраля Ставка верховного главнокомандующего принимает решение: «Довести число постных дней в неделю до трех, а в тыловом районе до четырех-пяти»[8].
После февральской революции положение с продовольствием в армии стало приобретать характер катастрофы. 18 марта совещание в Ставке констатировало: «Мы не только не можем образовать на фронтах запасов, но не будем получать ежесуточную потребность. Надо: или уменьшить в районе армии число ртов и число лошадей, или уменьшить дачу. Последнее опасно, а потому надо уменьшить число едоков»[9]. Генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего А. Лукомский заявлял: «Необходимо принять самые энергичные меры для уменьшения едоков на фронтах… Необходимо немедленно прекратить отправку союзникам пшеницы, которая нужна нам самим»[10].
20 марта Совет Рабочих и Солдатских Депутатов выступил с заявлением: «Старое правительство, вследствие полной своей бездарности, не умело наладить дело заготовки продовольственных продуктов и передвижения грузов и оставило стране тяжелое наследство в виде почти опустошенных магазинов с очень небольшими запасами провианта… Наряду с… мерами по усилению заготовки и подвозу самого продовольствия, Временное Правительство вводит ограниченную выдачу продуктов по одинаковой норме для всех классов населения и призывает к временному сокращению рациона все население страны равно гражданское, как военное, равно войска, стоящие на фронте, как и находящиеся в тылу»[11].
Выдача хлеба была ограничена 2 фунтами в войсковом районе и 1,5 в тыловом, кроме этого требовалось «еще раз категорически воспретить войскам всякого рода… самостоятельные заготовки», которые «наносят непоправимый вред общему делу продовольствия войск и населения, внося полное расстройство как в действия уполномоченных по сбору продуктов для армии, так и в действия железных дорог»[12].
В апреле начальник штаба Верховного главнокомандующего А. Деникин сообщал: в Кавказской армии продовольственный «вопрос чрезвычайно обострился, угрожающее уменьшение подвоза, требующее немедленного принятия чрезвычайных мер, иначе армия ближайшее время будет поставлена безвыходное положение, близкое катастрофе»[13]. «Продовольственное дело все ухудшается и даже фронт не получает нужного хлеба и фуража, - констатировал в мае 1917 г. военный министр А. Гучков, - В некоторых частях огромный падеж лошадей с голода… Так как же заставлять людей воевать и удивляться их дезертирству»[14].
Ставший министром земледелия кадет А. Шингарев на московском съезде хлебных торговцев со слезами на глазах восклицал: «Дождётесь, граждане голодных бунтов, дождетесь, пока армия… начнет голодать, и тогда погибнет наша Родина!»[15] «Помощник военного министра плк. Якубович, в том же мае, на крестьянском съезде заявлял, что фронт сильно страдает от недостатка продовольствия. На почве недоедания развились массовые заболевания цингой…»[16].
Роль продовольствия, в поддержании боевого духа войск, подчеркивал в своих «Основах стратегии» в 1910 г., с 1911 г. начальник Главного штаба, ген. Н. Михневич. Свои выводы он подкреплял примерами из прошлого: «Голод страшнее железа, и лишения более чем сражения были причиною уничтожения армий», - Р. Монтекукули, генералиссимус Священной Римской империи[17]; «Самое большое затруднение есть то, когда армии недостает продовольствия и фуража; оно уничтожает дисциплину в то время, когда она особенно необходима; оно может в короткое время погубить армию», - Л. Сен-Сир, маршал Франции, 1812 г.[18]
В середине августа Верховный главнокомандующий Русской армией Л. Корнилов заявлял, что в армии «были - уже не отдельные случаи, а общее явление – голода на фронте»[19]. В начале октября Главный Полевой Интендант бесстрастно констатировал, что на регулярное пополнение продовольственных запасов «многие из которых приближаются к исчерпанию, он рассчитывать не может». На вопрос ген. Н. Головина «что же будет дальше, Главный Полевой Интендант развел руками и сказал «Голодные бунты»…»[20].
* * * * *
* * * * *
[1] A. Knox..., p. 349.
[2] Первая мировая война 1914-1918 гг. в дневниках и воспоминаниях офицеров…, с. 482.
[3] Выдержки из протокола совещания главнокомандующих в Ставке 1 апреля 1916 г (Гончаров В.Л… №4.)
[4] Первая мировая война 1914-1918 гг. в дневниках и воспоминаниях офицеров…, с. 592.
[5] Оськин Д.П. Записки Прапорщика. // Сборник. Откровенные рассказы. — М.: Воениздат, 1998 – 432 с.
[6] Протокол совещания главнокомандующих в Ставке 17–18 декабря 1916 года. (Гончаров В.Л…, №8).
[7] Цит. по: Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. Т.3..., с. 389.
[8] Шестаков А. В..., с. 56.
[9] Совещание в Ставке 18 марта 1917 года (Гончаров В.Л… № 14.)
[10] Совещание в Ставке 18 марта 1917 года (Гончаров В.Л… № 14.)
[11] Телеграмма особого делопроизводства при главном полевом интендантстве от 20 марта 1917 года (Гончаров В.Л… № 15.)
[12] Телеграмма особого делопроизводства при главном полевом интендантстве от 20 марта 1917 года (Гончаров В.Л… № 15.)
[13] № 17. Телеграмма генерала Деникина министру земледелия от 17 апреля 1917 года (Гончаров В.Л… № 17.)
[14] Цит. по: Окунев Н.П…, с. 39. (1 мая 1917)
[15] Цит. по: Окунев Н.П…, с. 41. (11 мая 1917)
[16] Цит. по: Окунев Н.П…, с. 42. (14 мая 1917)
[17] Цит. по: Михневич Н. Стратегия. - Спб., Типо-литография т-ва "Свет", 1906-1910. Кн. 2-я изд. в Спб., В. Березовским, 1910., с. 378. http://dlib.rsl.ru/viewer/01007657463#?page=396
[18] Цит. по: Михневич Н. Стратегия. - Спб., Типо-литография т-ва "Свет", 1906-1910. Кн. 2-я изд. в Спб., В. Березовским, 1910., с. 378. http://dlib.rsl.ru/viewer/01007657463#?page=396
[19] Из выступления Корнилова на Московском государственном совещании 14 августа. (Цит. по: Милюков П.Н. История…, с. 330)
[20] Головин Н.Н. Военные усилия России…, с. 258-259.