Русский бунт

 

Оттуда, из этих низов, выходят погромы и аграрные пожары... Туда надо идти, чтобы иметь право пророчествовать о будущем русской революции

П. Милюков[1].

 

Как относились крестьяне к своему положению? Этим вопросом задавался М. Салтыков-Щедрин еще в 1880-м г., словами героя одной из своих книг - немецкого мальчика в штанах, обращенных к русскому без штанов:«Вот уже двадцать лет, как вы хвастаетесь, что идете исполинскими шагами вперед, а не­которые из вас даже и о каком-то «новом слове» поговари­вают — и что же оказывается? — что вы беднее, нежели когда-нибудь, что сквернословие более, нежели когда-либо, регулирует ваши отношения к правящим классам, что Ко­лупаевы держат в плену ваши души, что никто не доверяет вашей солидности, никто не рассчитывает ни на вашу дружбу, ни на вашу неприязнь...

Мальчик без штанов отвечал: «С Колупаевыми мы сочтемся». «Надоело нам. С души прет, когда-нибудь перестать надо. Только как с этим быть? Коли ему сдачи дать, так тебя же засудят, а ему ругателю ничего…

Мальчик в штанах: Ах как мне вас жаль, как мне вас жаль!

Мальчик без штанов: Чего нас жалеть! Сами себя не жалеем – стало быть, так и надо!»[2]

В те же годы А. Энгельгардт отмечал: «Все исследования, как известно, приводят к тому, что крестьянские наделы слишком малы и обременены слишком большими налогами. Огромные недоимки, частые голодовки, быстрое увеличение числа безземельных, которые бросив землю, уничтож(ают) хозяйство… ясно доказывают, что дело не совсем ладно… Вопрос видимо назревает»[3]. Первые признаки созревания появятся 20 лет спустя в 1898 г., когда по сообщению циркуляра министерства внутренних дел целые деревни начнут совершать «вооруженные нападения на экономии и усадьбы землевладельцев»[4].

С 1901 г. крестьянские выступления начнут приобретать массовый характер. Реакцией правительства стало создание специального сельскохозяйственного совещания, которое на практике не сделало ничего. С этого времени, отмечал М. Вебер: «Все острее осознаваемая классовая враждебность крестьян, страх перед ними проходят красной нитью через дебаты во многих земствах»[5]. Из самых разных губерний поступают сообщения об обструкции налогам со стороны крестьян»[6]. «В июне (1905 г.) участились сообщения, что крестьяне прекращают работу на поместных землях, что помещики требуют в помощь армию, что идут аресты. Но сопротивление крестьян сломить не удается»[7].

В результате, как отмечал Витте, «когда началась рево­люция (1905 г.), то само правительство по крестьянскому вопросу уже хотело пойти дальше того, что проек­тировало сельскохозяйственное совещание. Но этого уже оказалось мало. Несытое существо можно успоко­ить, давая ему пищу вовремя, но озверевшего от голода одной порцией пищи уже не успокоишь. Он хочет отомстить тем, кого правильно или неправильно, но считает своими мучителями. Все революции происходят оттого, что правитель­ства вовремя не удовлетворяют назревшие народные потребности. Они происходят оттого, что правитель­ства остаются глухими к народным нуждам. Правительства могут игнорировать средства, ко­торые предлагают для удовлетворения этих потреб­ностей, но не могут безнаказанно не обращать вни­мания и издеваться над этими потребностями. Между тем мы десятки лет все высокопарно манифестовали: «Наша главная забота — это народные нужды, все наши помыслы стремятся, чтобы осчаст­ливить крестьянство» — и проч. и проч. Все это были и до сего времени представляют одни слова»»[8].

Народ «для этих бли­зоруких деятелей вдруг только в сентябре 1905 г. появился во всей своей стихийной силе. – продолжал Витте, - Сила (его) основана и на численности и на малокультурности, а в особенности на том, что ему терять нечего. Он, как только подошел к пирогу, начал реветь, как зверь, который не остановится, чтобы проглотить все, что не его породы…»[9].

Главным требованием крестьян был раздел помещичьих земель. Претензии крестьян на землю находились в полном соответствии с их традиционными представлениями о «естественно-трудовом праве». Согласно этим представлениям, отмечали еще А. Герцен и Н. Чернышевский, право на землю, «представляло собой право на труд или право на существование»[10]. Это был совершенно особый вид права, указывали все, кто сталкивался с ним от К. Кавелина до К. Победоносцева, совершенно неизвестный «римскому праву»[11]. Крестьяне считали захват помещичьих земель полностью законным, находящимся в рамках их традиционного права. «Стоит этим крестьянам увидеть, что землю продают отдельно, что ее сдают внаем и обрабатывают без них, как они начинают бунтовать все разом, крича, что у них отбирают их добро», - подтверждал А. де Кюстин еще в 1839 г.

Требования русских крестьян имели еще одну отличительную особенность, прямо противоположную общепринятым на Западе идеям индивидуализма: русские крестьяне добивались земли не для себя лично, а через общину. М. Бакунин еще в 1873 г. обращал внимание на эту особенность: «В русском народе существуют в самых широких размерах те два первых элемента, на которые мы можем указать как на необходимые условия социальной революции… Первая и главная черта - это всенародное убеждение, что земля принадлежит народу... Вторая, столь же крупная черта, что право на пользование ею принадлежит не лицу, а целой общине…»[12]. Очевидно не случайно за 1863-1897 гг. «2/3 крестьянских покупок земли относилось к коллективным»[13].

«В сознании крестьян, до сих пор сохранился своего рода «сельский коммунизм», - отмечал в этой связиМ. Вебер, - т.е. такой правовой порядок, согласно которому земля принадлежит совместно всей деревне»[14]. «Коммунистический характер крестьянского движения проявляется все яснее, поскольку он, - пояснял в 1905 г. Вебер, - коренится в характере аграрного строя… Со своей стороны власть делала все возможное, в течение столетий и в последнее время, чтобы еще больше укрепить коммунистические настроения. Представление, что земельная собственность подлежит суверенному распоряжению государственной власти … было глубоко укоренено еще в московском государстве…»[15].

Разгоравшийся «Русский бунт» был подавлен карательными мерами армией и казаками. Пример подавления приводил С. Витте: «Князь И. Оболенский харьковский губернатор лихо выдрал крестьян вверенной его попечению губернии. «Тогда был лозунг: «Нужно драть, и все успокоит­ся», как впоследствии явился лозунг: «Нужно расстре­ливать, и все успокоится». Одно из главных обвине­ний, до сих пор мне предъявляемых, это то, что я, будучи председателем совета, после 17 октября мало расстреливал и другим мешал этим заниматься.. «Витте смутился, даже перепугался, мало расстреливал, вешал; кто не умеет проливать кровь, не должен занимать такие высокие посты»»[16].

Но силовое подавление революции не решало проблемы продолжающегося разорения села, для предотвращения новой революции необходимы были реформы. О их необходимости и формах говорили уже давно. Например, Министр императорского двора И. Воронцов-Дашков писал еще Александру III: «Вот до чего дошла большая житница Европы. Оскудела она, бедная... Можно ли безнаказанно в течение столетия вкривь и вкось вспахивать землю, выжимая из нее все соки и ни­чего ей не возвращая; а это делается на всей надельной русской земле... Это будет продолжаться, пока не введется подворный земельный надел... не подлежащий отчуждению. Земля увидит, наконец, хозяина, благосостояние которого связано с ее обогащением…»[17]. А. Энгельгард в 1881 г. году отмечал: «Никакие технические улучшения не могут в настоящее время помочь нашему хозяйству. Заводите, какие угодно сельскохозяйственные школы, выписывайте какой угодно иностранный скот, какие угодно машины, ничто не поможет, потому что нет фундамента. По крайней мере, я, как хозяин, не вижу никакой возможности поднять наше хозяйство, пока земли не перейдут в руки земледельцев»[18]. В том же году Ф. Достоевский напишет, что развитие и успокоение крестьянства начнется только тогда, когда решится вопрос о «единичном, частном землевладении»[19].

Земельная реформа, по мнению министра земледелия А. Кривошеина, отставала почти на полстолетия: «Трагедия России в том, что к землеустройству не приступили сразу после освобождения. Русская революция потому и приняла анархический характер, что крестьяне жили земельным укладом царя Берендея. Если Западная Европа, треща и разваливаясь, еще обошлась без большевизма (и обойдется), то потому, что земельный быт французского, немецкого, английского, итальянского фермера давно устроен»[20]. Реформы П. Столыпина, были направлены на решение именно этой проблемы.

Свое видение решения крестьянского вопроса, Столыпин изложил в докладе Николаю II в 1904 г.: «В настоящее время более сильный крестьянин превраща­ется обыкновенно в кулака, эксплуататора своих однообщинников, по образному выражению — мироеда. Вот единственный по­чти выход крестьянину из бедности и темноты, видная, по сель­ским воззрениям, мужицкая карьера». И предлагал: «Если бы дать другой выход энергии, инициативе лучших сил деревни (...), то наряду с общиной, где она жизненна, появился бы самостоятель­ный, зажиточный поселянин, устойчивый представитель земли»[21].

Однако никакие доводы не действовали, Крестьянская реформа будет вызвана к жизни только Революцией 1905 г., когда напуганное правительство будет вынуждено пойти на целый ряд мер направленных на оздоровление ситуации в деревне. Эти меры касались, прежде всего, отмены выкупных платежей, списания части недоимок, оказания государственной поддержки крестьянству. Но главной была непосредственно сама земельная реформа, оценивая необходимость которой П. Столыпин заявлял: «Настолько нужен для переустрой­ства нашего царства, переустройства его на крепких монархи­ческих устоях, крепкий личный собственник, насколько он является преградой для развития революционного движения, видно из трудов последнего съезда социалистов-революционеров, бывшего в Лондоне в сентябре настоящего (1908) года: «Пра­вительство, подавив попытку открытого восстания и захвата земель в деревне, поставило себе целью распылить крестьянство усиленным насаждением личной частной собствен­ности или хуторским хозяйством. Всякий успех правитель­ства в этом направлении наносит серьезный ущерб делу ре­волюции...»[22].

Однако далеко не все оценивали столыпинскую реформу так однозначно, например, по мнению М. Вебера, (1905 г.) «Появление множества новых земельных собственников-крестьян само по себе не решит аграрную проблему. Более того, если это будет единственная мера, то это лишь замелит «технический прогресс»»[23]. В свою очередь видный экономист того времени А. Чупров утверждал, что экономическая революция начатая Столыпиным в 1906 г. через 10 лет неизбежно приведет к революции социальной и, что: «мысль о распространении отрубной (хуторской) собственности на пространстве обширной страны представляет собой чистейшую утопию, включение которой в практическую программу неотложных реформ может быть объяснено только малым знанием дела»[24].

Главная проблема реформ заключалась в малоземелье и недостатке капитала, по этой причине став хуторянами большинство столыпинских фермеров, просто не могло организовать эффективного рыночного хозяйства. Средняя площадь укрепленной, в рамках реформы, на одно хозяйство в личную собственность земли по Европейской России к концу 1913 г. составила всего 7 десятин[25]. При том, что для более-менее сносного существования хозяйству, расположенному, например, в центрально-черноземном районе, требовалось не менее 10 десятин[26]. Оптимальным же, по мнению В. Постникова, с точки зрения использования техники, являлся крестьянский двор средним размером 60 десятин, по примеру хозяйств немецких колонистов[27].

О наличии капитала свидетельствовал пример 60,9% тамбовский хуторов и отрубов, где по данным на 1912 г., имелось всего по одной лошади, а 3% были вовсе безлошадными… Именно по этим причинам, «крестьяне, отделившие от общины, - констатирует В. Безгин, - не стали классом «крепких собственников» и не могли обеспечить устойчивый прогресс сельского хозяйства»[28]. Эту данность признавал и сам В. Гурко - один из вдохновителей аграрной реформы: «Для меня было очевидно, что сразу перейти от общинного владения к хуторскому крестьяне не были в состоянии за отсутствием ряда других необходимых условий…»[29].

Реальным результатом столыпинских реформ стало перераспределение земли в пользу «сильных» и как следствие резкая социальная поляризация крестьянства, а так же высвобождение из общин почти 20 миллионов «лишних рук», не могущих найти себе применения. С. Витте в этой связи, критикуя программу П. Столыпина, буквально пророчествовал: «Не подлежит… сомнению, что на почве землевладения, так тесно связанного с жизнью всего нашего крестьянства, т.е., в сущности, России, ибо Россия есть страна преимущественно крестьянская, и будут разыгрываться дальнейшие революционные пертурбации в империи, особли­во при том направлении крестьянского вопроса, ко­торое ему хотят дать в последние столыпинские годы…»[30].

 



[1] Милюков П. Н... с. 286.

[2] Салтыков-Щедрин М.Е. За рубежом. Собр. Соч. в 20 т. – М.: Художественная литература, т. 14, с. 38, с. 41-42.

[3] Энгельгардт А.Н.., с. 331-332.

[4] Циркуляр министерства внутренних дел от 17 июля 1898 г., Горн В. Общественное движение в России в начале XIX века, т.1, с. 241-242. (Покровский М…, т.3, с. 324.)

[5] Вебер М…, с. 609.

[6] См.: Русские ведомости, N 56, с. 3; Русские ведомости, 11 февраля 1906, с. 2; (Вебер М..., с. 644-645).

[7] Вебер М…, с. 643.

[8] Витте С.Ю… т. 1, с. 745.

[9] Витте С.Ю…, т. 1, с. 677-678.

[10] Вечев Я. Правовые идеи в русской литературе. (Анти-Вехи…, с. 431).

[11] Вечев Я. Правовые идеи в русской литературе. (Анти-Вехи…, с. 432).

[12] Бакунин М. А. «Гocудaрственность и анархия» 1873 г.

[13] См. подробнее Мануйлов А.А…, с. 37.

[14] Вебер М. К состоянию буржуазной демократии…, с. 276.

[15] Вебер М. К состоянию буржуазной демократии…, с. 276.

[16] Витте С.Ю… т. 2, с. 348.

[17] Исмаил-Заде Д. И. Илларион Иванович Воронцов-Дашков // Исторические силуэты. М., 1991, с. 43.

[18] Энгельгардт А.Н... Письмо одиннадцатое, декабрь 1881 г, с. 512-513.

[19] Достоевский Ф.М…, т. 3, 1881 год. Январь, с. 523.

[20] Опубликовано в крымских газетах в сентябре 1920 г. (Рыбас С. Ю…, с. 17-18)

[21] Столыпин П. А. Нам нужна Великая Россия: Полн. собр. речей в Государственной думе и Государственном совете. 1906-1911 гг. М., 1991 (Бородин А.П…, с. 188)

[22] П. Столыпин Речь в Государственной думе 5.12.1908. (Рыбас С. Ю…, с. 335.)

[23] Вебер М. К состоянию буржуазной демократии…, с. 287.

[24] Егоров Ю. «Чупров против Столыпина». Былое. Ежемесячное приложение к журналу «Родина», 1996, № 5, с. 3. (Кожинов В.В..., с. 174).

[25] Статистический ежегодник России 1913 г. (Год десятый) - ЦСК, С. Петербург, 1914с. 16. http://istmat.info/node/7683

[26] Для Тамбовской губернии (Безгин В…)

[27] Вебер М. К состоянию буржуазной демократии…, с. 302.

[28] Вилков А.А. Менталитет крестьян и российский политический процесс. Саратов, 1997. С. 81. (Безгин В...)

[29] Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. - М., 2000. С. 200. (Безгин В...)

[30] Витте С.Ю… т. 2, с. 251.

Подписаться
Если Вы хоте всегда быть в курсе новостей и авторской деятельности В. Галина, оставьте свои координаты и Вам автоматически будут рассылаться уведомления о новостях появляющихся на сайте.

Я согласен с условиями Политики Конфиденциальности