Я утверждаю, что при совокупности этих причин, если бы и не было революции, война все равно бы была проиграна и был бы по всей вероятности заключен сепаратный мир, быть может, не в Брест-Литовске, а где-нибудь в другом месте, но, вероятно еще более позорный, ибо результатом его являлось бы экономическое владычество Германии над Россией.

М. Родзянко^[1].

Исход войны конечно, прежде всего, решается на фронте и «если бы во главе германской армии стоял настоящий Мольтке 1870 года, а не его плохой суррогат, - то, по мнению М. Покровского, - война действительно могла бы окончиться в сентябре 1914 г.»^[2] Однако провал блицкрига привел к тому, что война вступила в новую фазу: «в такой войне, в отличие от классической «наполеоновской», армия, находящаяся на фронте, сражающаяся с противником.., - отмечал А. Керенский, - не играет единственной решающей роли в поражении или победе…»^[3].

В этой фазе войны все большее значение приобретает состояние тыла, вернее размеры его ресурсов и эффективность их использования. Традиционная война превращается в войну на истощение. Ее суть передавал в VI в. до н.э. китайский полководец Сунь-Цзы: «Силы подрываются, средства иссякают у себя в стране – в домах пусто; имущество народа уменьшается на семь десятых…»^[4]. И именно такой будет «Будущая война…», предупреждал в одноименной книге в 1898 г., крупный промышленник и банкир И. Блиох: «Будущая война, по всем вероятиям, прекратится не вследствие того, что большее или меньшее число крупных побед над армиями будет одержано одной из сторон, но по причине разложения военного аппарата, вследствие именно влияний экономических и социалистических»^[5].

«В будущей войне все зароются в окопы. Это будет великая окопная война…, - пояснял И. Блиох, - Война неизбежно должна будет охватить почти всë пространство материка, будет длиться многие годы, вызовет гекатомбы жертв и небывалое экономическое потрясение. Война лишит миллионы людей хлеба насущного, между тем как цены возрастут непомерно. Войска, раздраженные страшными потерями и лишениями, одичавшие среди беспримерного кровопролития, по возвращении домой найдут нищету – тогда может представиться пагубное искушение: ниспровергнуть существующий строй…»^[6].

При этом, отмечал Блиох, «вследствие относительной отсталости российской военной и гражданской промышленности, неустойчивости сельского хозяйства, его зависимости от погодных условий и, принимая во внимание неразвитость железнодорожного сообщения, будущая война скажется на России болезненнее, чем на других участниках конфликта. Из-за войны неимоверно возрастет вероятность возникновения голода, волнений и в итоге революции»^[7].