Убийство в Сараево 28 июня 1914 г. стало классическим образцом Casus belli – формального повода для войны. Неизбежность войны осознавалась всеми участниками конфликта задолго до его начала. «Если франко-прусская война 1871 г., испано-американская 1904 г., балканские войны 1912-1913 гг. являлись неожиданностью для многих буржуазных публицистов и государственных деятелей…, то того же нельзя сказать о нынешней войне…», - отмечал современник и исследователь тех событий М. Павлович[1].
К будущей войне готовились, как к неизбежной данности: «Сознание того, что будущая большая война должна захватить все главнейшие европейские государства, - констатировал уже в 1900 г. С. Витте, - заставляет в настоящее время их правительства прилагать все усилия к тому, чтобы возможно лучше подготовить в политическом отношении успех будущей войны…»[2].
Тем не менее, неожиданным оказалось то, что столь незначительный, в масштабах европейской политики, повод смог вызвать мировую войну. В принципе он задевал интересы только крошечной Сербии.
Для создания полноценного государства Сербии был необходим выход к морю, ради которого она воевала с Болгарией и Албанией, а так же емкий внутренний национальный рынок, здесь примером для всех было объединение Германии эпохи Бисмарка. Создать этот рынок Сербия рассчитывала путем присоединения к себе всех земель, на которых проживали сербы, в том числе и Воеводины, входившей в состав Австро-Венгрии.
Но чем могла угрожать двуединой империи Сербия, население которой было в 10 раз, а национальный доход - в 20 раз меньше, чем у Австро-Венгрии? Кроме этого нападение Сербии на Австро-Венгрию не поддержала бы ни одна страна. Даже Россия отвернулась от Сербии после ее войны с Болгарией. Не случайно, например, когда 20 января (2 февраля) 1914 г. премьер министр Сербии Н. Пашич обратился к русскому правительству с просьбой о снабжении сербской армии обмундированием, оружием и боевыми припасами[3], последнее ответило отказом. (Русское правительство согласится на это только 7 июля 1914 г.[4])
Идеи создания Великой Сербии могли осуществиться только за счет всеевропейской войны и обычно именно с этими намерениями, и связывают убийство экстремистами наследника австрийского престола. В то же время, эксканцлер Б. Бюлов был уверен, что «сербское правительство не подстрекало к этому злодеянию и не хотело его», и добавлял, что Франц-Иосиф питал к своему племяннику и наследнику «глубокую ненависть»[5].
То, что это убийство было провокацией, не сомневался никто, но главное, что на нее поддались все Великие европейские державы, которые до этого, не смотря на всю напряженность отношений между ними и неоднократные острые кризисы, избегали доводить дело до войны…
Австро-Венгрия
Уверенность, что день кончины императора Франца Иосифа будет роковым для всей монархии, была широко распространена накануне войны. Германская печать, в особенности из пангерманского лагеря… заранее предъявила широкие претензии на наследство.
Т. Бетман-Гольвег[6]
К концу XIX века, по мере перехода от феодализма к капитализму, главным и все более обострявшимся вопросом многонациональной Австро-Венгерской империи становился - национальный. Пример распада Турецкой империи она ощущала почти физически, мобилизуя свою армию в обеих балканских войнах. Проблема осложнялась тем, что ни одна национальность не имела в империи абсолютного большинства: в целом немцы составляли 24,7% населения империи, венгры - 19,7%, чехи - 13,1%. При этом, отмечал Т. Бетман-Гольвег, «чехи почти открыто стремились к отделению от австрийского государственного объединения и брожения среди южных славян не прекращались»[7].
Таб. 9. Население Австро-Венгрии,
по признаку родного языка, на 1900 г.[8]
Национальную проблему подогревали экономические диспропорции. Так в 1913 г. ВВП на душу населения достигал в Австрии 3465 долл. (1990 г.); в Чехословакии и Венгрии – 2098 долл., в юго-славии – 1057 долл.[9] При этом государственный бюджет Австрии наполнялся в основном за счет немцев, которые, составляя 36% населения, давали 63% ее налоговых сборов. Признание равных прав всех национальностей, приводило к тому, что все они приняли бы участие в распределении этих средств.
Не меньшие, если не «большие опасности для Габсбургской монархии, - отмечал Б. Бюлов, - таит в себе неистовая венгерская национальная политика»[10]. «В Венгрии у нас собственно вовсе нет друзей, - пояснял генконсул Германии в Будапеште А. Монтс, - в глубине души мадьяр ненавидит немца почти также как московита»[11]. При этом, по словам Бюлова, мадьяры отличаются «характерной для венгерской национальной политики смесью мании величия и психологической близорукости, фанатической нетерпимости и адвокатской изворотливости…»[12].
Не случайно, никакие, периодически предлагавшиеся, проекты: федерализации, триединой монархии, национально-культурной, территориальной автономии и т.п. не могли удовлетворить национальных амбиций всех народов входивших в империю. О состоянии национального вопроса, в определенной мере говорит тот факт, что социал-демократия Австрии представляла собой федерацию 6-ти национальных социал-демократических партий: немецкой, чешской, итальянской, польской, югославянской и с 1899 г. - русинской (украинской).
* * * * *
* * * * *
[1] Павлович М.П…, с. 41.
[2] Витте С.Ю. Конспект лекций…, с. 109-110.
[3] Русские документы империалистической войны, т.1 №250, 256. (Цит. по: Покровский М.Н. Империалистическая война..., с. 327).
[4] См. подробнее: Покровский М.Н. Как готовилась война. «Правда» № 4924. 30 июля 1924 г. В сборнике Покровский М.Н. Империалистическая война..., с. 148.
[5] Бюлов Б…, с. 424.
[6] Бетман- Гольвег Т…, с. 61.
[7] Бетман- Гольвег Т…, с. 62.
[8] Сокращено, по: Шапошников Б.М…, т.1, Австро-Венгрия в начале ХХ столетия.
[9] Данные по: Мэддисон А. http://www.ggdc.net/Maddison/Historical_Statistics/horizontal-file_03-2007.xls
[10] Цит. по: Бюлов Б…, с. 98.
[11] Цит. по: Бюлов Б…, с. 47.
[12] Цит. по: Бюлов Б…, с. 98.