Развитие успешного наступления на Востоке в 1916 г. начальнику генерального штаба Германии виделось нецелесообразным: «Удар на миллионный город Петроград, который при более счастливом ходе операций мы должны были бы осуществить из наших слабых ресурсов, не сулит решительного результата. Движение на Москву ведет нас в область безбрежного. Ни для одного из этих предприятий мы, - отмечал Э. Фалькенгайн, - не располагаем достаточными силами...». Было решено оставить Восточный фронт, как есть, и атаковать французов у Вердена, имея в виду заставить Францию «истечь кровью». 21 февраля 1916 г. завертелись крылья верденской мельницы... Через эту мясорубку до конца 1916 г. прошли 65 французских и 50 немецких дивизий. За девять месяцев боев потери сторон под Верденом составили около миллиона человек... К концу сражения стороны практически остались на исходных позициях[1].
С началом боев за Верден французское командование потребовало от русской ставки немедленно начать наступление. Несмотря на условия погоды и начинающуюся распутицу, которые исключали возможность широкого маневра в лесисто-болотистом районе, 18 марта русские войска, во исполнение своего союзнического долга, перешли в наступление[2]. Завязались тяжелейшие бои[3]. Русским не удалось прорвать оборону врага. Но главное, ради чего была затеяна эта операция, было достигнуто. С 22 по 30 марта немцы совершенно прекратили атаки на Верден, выжидая исхода сражения на востоке… «Всеми овладело напряженное беспокойство о дальнейшем... — вспоминал Э. Людендорф. — Русские одержали в озерной теснине успех, который для нас был очень болезненным». Однако продвижение не превышало 2—3 километров, и наступавшие, потеряв до 80 тысяч человек, выдохлись»[4].
Но 15 апреля пришла очередная срочная телеграмма от французского главнокомандующего Ж. Жоффра: «Я просил бы наших русских союзников, согласно принятым на совещании в Шантильи решениям, перейти в наступление всеми свободными силами, как только климатические условия это позволят, пользуясь отвлечением сил, вызываемым Верденским сражением. Необходимо, следовательно, чтобы подготовка русского наступления продолжалась с крайним напряжением и чтобы она насколько возможно полно была закончена ко времени окончания таяния, дабы наступление могло начаться в этот момент»[5].
В начале мая помощи запросили итальянцы, на которых обрушилась австрийская армия. Представители Италии в России соразмерно со скоростью бегства своих солдат умоляли о немедленном переходе в наступление. 10 мая русский военный агент в Италии полк. О. Энкель сообщал, что положение весьма серьезно вследствие обнаруженной (итальянскими) войсками малой стойкости, при которой катастрофа может стать вопросом нескольких дней[6]. В тот же день начальник итальянской военной миссии в России Л. Ромеи заявлял: «Единственным средством для предотвращения... опасности является производство сейчас же сильного давления на австрийский фронт южных русских армий»[7].
Отвечая на просьбу союзников, начальник штаба Верховного главнокомандующего М. Алексеев просил командующих фронтами ускорить операцию, при этом в письме царю указывал, что «выполнение немедленной атаки, согласно настоянию итальянской главной квартиры, неподготовленное и при неустранимой нашей бедности в снарядах тяжелой артиллерии производимое только во имя отвлечения внимания и сил австрийцев от итальянской армии, не обещает успеха. Такое действие поведет только к расстройству нашего плана во всем его объеме»[8]. Тем не менееНиколай II 31 мая телеграфировал итальянскому королю, что 4 июня Юго-Западный фронт ранее установленного срока двинется на австрийцев. «Я решил предпринять это изолированное наступление с целью оказать помощь храбрым итальянским войскам и во внимание к твоей просьбе»[9].
При этом «Недостаток в винтовочных патронах чувствовался и в 1916 г., особенно в период весенних боев этого года», отмечал начальник ГАУ А. Маниковский: «вместо установленной месячной нормы 200-250 млн. патронов, русская промышленность смогла выдать армии в мае только 110 млн.»[10] «В записке ген. Алексеева царю от 15 июня 1916 г. указывалось, между прочим, что крайний недостаток в винтовочных и пулеметных патронах, обнаружившийся в армиях ген. Брусилова на Юго-западном фронте, отчасти даже сковало развитие наступления. Юго-западному фронту необходимо было отпустить единовременно 10-15 млн. 3-лин. патронов, но взять их было неоткуда»[11].
Оставались проблемы и с артиллерийскими снарядами. Например, командир Финляндского полка Ф. Чеховский 19 июня, отмечал в своем дневнике: «После блестяще одержанной нами победы мы вдруг остановились на месте перед сильно пострадавшей неприятельской армией и дальше не двигаемся ни шагу, давая возможность противнику укрепиться и оправиться и подтянуть свои резервы. Эту приостановку наступления приписывают недостатку патронов и снарядов вообще, а тяжелых в особенности»[12].
Но, несмотря на все трудности, 22 мая (4 июня) начинается знаменитый Брусиловский прорыв, в результате которого к осени 1916 г. было занято 25 тыс. кв. км. «За пятимесячное сражение Юго-Западным фронтом, — подводил итоги Брусилов, — было взято в плен свыше 450 000 офицеров и солдат, то есть столько, сколько, по всем имеющимся довольно точным у нас сведениям, находилось передо мной неприятельских войск. За это же время противник потерял свыше 1,5 млн. убитыми и ранеными[13]. Тем не менее, к ноябрю перед моим фронтом стояло свыше миллиона австро-германцев и турок. Следовательно, помимо 450 000 человек, бывших вначале передо мной, против меня было перекинуто с других фронтов свыше 2 500 000 бойцов».
В результате Брусиловского прорыва австро-венгерская армия прекратила наступление против итальянской армии и перебросила на русский фронт 15 дивизий, с французского театра было переброшено 18 немецких дивизий[1] и 4 дивизии, сформированные внутри страны, с салоникского фронта — еще 3,5 германские дивизии и 2 лучшие турецкие. Всего русская армия оттянула на себя 42,5 дивизии противника. «Победа Брусилова в 1916 г., - отмечал в этой связи У. Черчилль, - оказала важную услугу Франции и особенно Италии»[14]. В результате наступления планы германского командования на Западном фронте на 1916 г. были сорваны. Начальник германского Генштаба Э. Фалькенгайн лишился своего поста.
1 июля наконец началось наступление союзников на Западном фронте, на реке Сомме. Не смотря на то, что как вспоминал Фалькенгайн, «в Галиции опаснейший момент русского наступления был уже пережит, когда раздался первый выстрел на Сомме», брусиловское наступление ограничило возможности Германии в этом сражении. Фалькенгайн оправдывал неудачи немецкой армии на Сомме поражениями на Восточном фронте: «Если оказалось невозможным положить конец натиску и превратить его при помощи контрудара в дело, выгодное немцам, то это приходится приписать исключительно ослаблению резервов на западе, а оно явилось неизбежным из-за неожиданного разгрома австро-венгерского фронта в Галиции»[2].
«Русская армия осталась непобежденной, - констатировал Д Киган, - Производство снарядов было увеличено до 220 тысяч в месяц к сентябрю, резервы по-прежнему были очень велики — десятки миллионов человек. Четыре миллиона человек должны были быть призваны в 1916-1917 гг.»[15]. Британский атташе ген. А. Нокс с удивлением отмечал: «Русское военное положение улучшилось так, как того не смел бы предсказать ни один иностранный наблюдатель в дни отступлений прошлого года»[16].
«Благодаря тому, что русская промышленность была теперь мобилизована для нужд войны и новому призыву, русские армии, - отмечал британский историк, - теперь численно превосходили всех своих противников и имели 300 тысяч человек против 180 тысяч на севере и 700 тысяч против 360 тысяч в центре; только в южном секторе, которым командовал Брусилов, соотношение численности войск оставалось равным — по полумиллиону человек с каждой стороны»[17].
Победы Брусилова вызывали у союзников мысли о скором окончании войны. Д. Ллойд Джордж в конце июля уже обещал «победу через несколько месяцев»[18]. И союзники уже приступили к окончательному определению и согласованию принципов устройства послевоенного мира:
Парижская экономическая конференция июня 1916 г., была созвана и подготовлена Францией. «II-я группа положений постановления конференции касалась мероприятий переходного периода после заключения мирного договора. Имелось в виду поставить непрриятельские страны в тяжелые условия и в то же время создать благоприятные условия для торговли союзников. Этим, - отмечает Я. Букшпан - провозглашалась в сущности продолжение экономической войны с центральными державами. «Союзники, застигнутые врасплох войной, успеют как следуют приготовиться к миру», - таковы были восторженные отзывы французской печати… «Серьезно ли думают наши идеалисты о таможенной войне после заключения мира», - спрашивал «Economist». Постановления Парижской конференции были ратифицированы всеми союзниками кроме России»[19].
«Шесть, максимум десять месяцев терпения, - высчитывает известный современный историк РАН Б. Миронов, - и Россия оказалась бы в числе стран-победительниц, а победа в войне предотвратила бы революцию и Гражданскую войну». Февральская революция произошла «в стоявшей на пороге победы Российской империи»[20]. По заключению другого современного политолога и историка, академика РАН Ю. Пивоварова (и Н. Стоуна), кризиса вообще не было: «На фронте ничего выходящего за рамки войны не произошло. И дело шло к победе... Разумеется, имелась масса проблем, все они требовали решения. Но ничего, ничего фатального, предопределенного не было и в помине…»[21]
Представление об этих проблемах, и об их остроте давала сводка начальника Петроградского губернского жандармского управления на октябрь 1916 г.: «настроения в армии очень тревожное, отношение между офицерами и солдатами крайне натянутые, почему неоднократно имели и имеют место даже кровавые столкновения; держат себя солдаты крайне вызывающе, публично обвиняя военные власти во взяточничестве, трусости, пьянстве и даже предательстве. Повсюду тысячами встречаются дезертиры, совершающие преступления и насилия в отношении мирного населения, с сожалением говорящего о том, что «напрасно не пришли немцы», что «немцы навели бы порядок» и т.д… Всякий, побывавший вблизи армии, должен вынести полное убежденное впечатление о безусловном моральном разложении войск. Солдаты указывают на необходимость мира уже давно, но никогда это не делалось так открыто, с такой силой как сейчас. Офицеры часто даже отказываются вести команды в бой, в виду опасности быть убитыми своими же людьми»[22].
«Симптомы разложения Армии были заметны и чувствовались уже на второй год войны, - вспоминал М. Родзянко, - Так например, в период 1915 –и 1916 гг. в плену у неприятеля было уже около 2 млн. солдат, а дезертиров с фронта насчитывалось к тому времени около 1,5 млн. человек… цифры эти красноречиво указывают на известную степень деморализации Армии…»[23].
Сводка директора департамента полиции А. Васильева от 30.10.1916 в отношении армии, указывала на «растущее дезертирство и массовые сдачи в плен»[24]. «В конце 1916 г., - вспоминал будущий атаман Г. Семенов, - дезертирство из армии приняло такие размеры, что наша дивизия была снята с фронта и направлена в тыл для ловли дезертиров… Мы ловили на станции Узловая до тысячи человек в сутки. Солдатский поток с фронта был настолько значителен, что это явление нельзя было рассматривать иначе, как грозным признаком грядущего развала армии»[25].
«Во время последних месяцев царского режима, - по словам лидера эсеров В. Чернова, - на узловых железнодорожных станциях пришлось создать специальные части военной полиции. За каждого пойманного дезертира причиталась награда: за рядового — 7 копеек, за унтер-офицера — 9 копеек, за подпрапорщика — 11 копеек, прапорщика — 14 копеек и за подпоручика — 25 копеек. До смешного низкие расценки объяснялись обилием жертв…»[26].
* * * * *
* * * * *
[1] Снимая 18 дивизий с французского фронта, немцы немедленно формируют там новые 18 дивизий, но формирование производят за счет уничтожения егерских батальонов во всех дивизиях; таким образом, общая сила немцев во Франции уменьшилась на число отправленных против России дивизий.
[2] На Сомме франко-английские войска превосходили немцев в начале боев по живой силе в 4 раза, по тяжелой артиллерии — более чем в 5 раз, впервые союзники использовали танки. Общие потери в сражении — 1,3 миллиона человек с обоих сторон. Итог — отвоевано у немцев 200 кв. км…
[1] Цит. по: Яковлев Н. Н..., с. 232-233.
[2] См. например: Гофман М…, с. 125.
[3] См. например: Гофман М…, с. 126.
[4] Цит. по: Яковлев Н. Н..., с. 233.
[5] Цит. по: Яковлев Н. Н..., с. 243-244.
[6] Телеграмма полковника Энкеля от 10.05 № 537.
[7] Телеграмма полковника Ромеи (итальянского военного агента в России) от 10.05.1916. (См. подробнее: Яковлев Н. Н..., с. 243-244).
[8] Всеподданнейший доклад Генерал —Адъютанта Алексеева 13.05.1916; см. так же: Алексеев — Николаю II, 26.05.1916. (Яковлев Н. Н..., с. 244-245)
[9] Николай II — королю Италии, 31.05.1916. (Цит. по: Яковлев Н. Н…, с. 245)
[10] Маниковский А.А…, с. 584.
[11] Маниковский А.А…, с. 582.
[12] Запись от 19 июня 1916 г. Первая мировая война 1914-1918 гг. в дневниках и воспоминаниях офицеров…, с. 593.
[13] Киган приводит сравнимые данные: «…Было взято в плен 400 тысяч австрийцев, и 600 тысяч было убито или ранено. Немецкие войска.. потеряли 350 тысяч человек. Полоса русской территории глубиной в сто километров была отбита у захватчиков». (Киган Д..., с. 386.)
[14] Черчилль В. Мировой кризис. - М.,Л.: 1932, с. 39. (Хрестоматия…, с. 382-383.)
[15] Киган Д… с. 301.
[16] Knox A…, v. II, p. 422. (Перевод: Уткин А. Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне…, с. 618)
[17] Киган Д… с. 384.
[18] Lloyd George. Victoty in a few months. Daily Telegraph 25 July 1916, p. 6. https://www.telegraph.co.uk/news/ww1-archive/12212162/Daily-Telegraph-July-25-1916.html
[19] Букшпан Я.М…, с. 85-87.
[20] Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII — начало XX века. М., 2012. С. 639. (Цит. по: Поликарпов В.В…, с. 23)
[21] Пивоваров Ю.С. Русское настоящее и советское прошлое / / Труды по россиеведению. М., 2011. Вып. 3. С. 42. 23. (Цит. по: Поликарпов В.В…, с. 23)
[22] Сводка начальника Петроградского губернского жандармского управления на октябрь 1916 г. (Буржуазия накануне Февральской революции…, с. 133, 134).
[23] Родзянко М.В…, с. 277.
[24] Сводка директора департамента полиции А. Васильева от 30.10.1916. (Буржуазия накануне Февральской революции…, с. 137).
[25] Семенов Г…, с. 50.
[26] Чернов В.., с. 156.